Прочитаешь, как зайдешь в дайри)))))В сырой тюрьме, на западе Парижа,
Еще опасен, но разоружен,
Сидит один московский хакер Миша,
За то, что крупный банк ограбил он.
Насильно стрижен, в полосатой робе,
С мишенью круглой сзади на спине,
Клопов считает в каменной утробе,
Программы пишет мелом на стене.
читать дальше
То вдруг погладит грязный коврик с пола,
То тихо плачет, если видит мышь,
Грозит убить козлов из Интерпола,
Лет через двадцать где-то, правда, Миш?
Пробрался в банк со спутника в Анголе,
Ушел сетями африканских стран,
Сжег все дискеты, где держал пароли
И нагло сбросил спутник в океан,
Уже на дно залег, а не на нары,
Уже почти в тайге укрылся, но...
Они его поймали на Канарах,
Когда сорил деньгами в казино.
Его пытали зверски, как в гестапо,
И на глазах разбили Celeron,
А он все вынес, съел четыре кляпа,
И предлагал буржуям миллион,
Его по морде били, как скотину,
А он, святой, возьми им да скажи:
"Но пасаран! Несите гильотину!"
Но принесли ему детектор лжи,
И лишь тогда поверили шпионы,
Промыв его бесценные мозги,
Что он украл семнадцать миллионов,
Чтоб заплатить провайдеру долги.
И вот он, бит, с распухшей головою,
Лежит в углу, свернувшись калачом,
Когда придут охранники с едою,
Ни ест, ни пьет, ни просит ни о чем.
Молчит на все тюремные запросы,
Совсем завис - ни мертвый, ни живой,
Но поднесут к нему дискету с DOSґом,
И он на запах дернет головой,
Застонет: "Пива, пива дайте, гады!"
И поползет к открывшейся двери,
За что жандармы бьют его прикладом:
"Мишель-то наш живой еще, смотри!"
Уйдут они, бездумно повторяя
Наш русский мат, что слышится в тиши,
На всю тюрьму пространно рассуждая
О красоте загадочной души...
Но лишь шаги их стихнут в коридоре,
Он вдруг с земли подскочит, жив-здоров,
Бежит к двери, забыв про боль и хвори,
Забыв про все советы докторов,
Чуть подождав, покуда злость остынет,
К двери холодной ухом припадет,
Тяжелый камень в стенке отодвинет:
За ним давно прокопан тайный ход!
Откуда знать в Париже Интерполу,
Что без e-mailґа Мишке не впервой -
Еще весной донес почтовый голубь
В двоичном коде весточку домой,
Уже отвертку сделал он из вилки,
Уже ломает друг тюремный сайт,
Уже нашел он в маминой посылке
Буханку с Intel Pentium Inside.
И заключенных больше не тревожит
Глубокой ночью странный ровный стук:
Пускай не спал три месяца, но все же
Собрал в неволе новый ноутбук.
И с замираньем сердца снова вышел
В такой родной до боли Интернет,
Где через час, обычным кликом мыши
Сумел скосить свой срок на десять лет,
Прислал письмо: "Встречайте, мама. Еду",
Дал выходной охране до зимы,
Пустил метро до камеры соседа
И продал дом начальника тюрьмы,
Сумел создать подпольную ячейку,
Послал сто грамм друзьям на Колыме,
Стал чемпионом Франции по Quakeґу -
Забылся зэк, что он сидит в тюрьме,
Летает он, как свежий вольный ветер -
Доступно все, о чем не мог мечтать,
Он побывал повсюду на планете,
И никуда не хочет убегать,
Уж не грустит по Родине, по маме.
Вот только что-то изменилось в нем:
Он слишком странно смотрит вечерами
В экран с цветным решетчатым окном...
***
Недавно моя радость из ментовки
(Работает в хозчасти где-то там)
Приперла мне какой-то беспонтовки.
Немного так. Пяток, примерно, грамм.
Сказала: «Помнишь, в прошлую субботу
Ты про «удафф» какой-то говорил,
Что там, мол, все раскуривают что-то,
А ты еще ни разу не курил?
У нас сегодня пиздили цыгана:
Он, сука, детям коноплю толкал,
Конфисковали граммов двадцать плана,
И каждый мент домой немного взял.
Я попросила: мне немножко дайте,
Мой тоже пыхнуть хочет, говорю…
Попробуй, раз так принято на сайте.
И я, наверно, тоже покурю».
«Спасибо, - я сказал, - моя родная,
Раскуримся с тобой, базара нет.
Вот только как забить, пока не знаю,
Придется, видно, слазить в Интернет».
Вот Яндекс.ру. В командной набираю
Тупую фразу: «Как забить косяк»,
И очень быстро ссылку получаю:
Инструкция и схема – все ништяк!
Послал свою за «Беломором» в лавку,
Взял папиросу, вытрусил табак,
Смешал его по схеме с этой травкой
И смесь обратно запихал в косяк.
Я в качестве моральной подготовки
Перечитал все сказки Гайдука,
Поджег косяк, держа его неловко,
И потянул дымок в себя слегка.
Потом любимой передал беспечно
(О, если бы я знал тогда, мудак!).
Она сперва закашлялась, конечно,
Но ничего, потом пошло взатяг.
Ну, докурили… Что-то не вставляет.
В квартире тихо – хоть пиши стихи.
Читал: одних на хавчик разбивает,
Других же пробивает на «хи-хи».
И вдруг я как-то резко тяжелею,
Не шевельнусь. Все тело как свинец.
Лежу недвижный, сам с себя хуею:
«Ну, докурился, - думаю, - пиздец!»
И вдруг моя мурлычет, словно кошка,
Район моей ширинки теребя:
- Ты знаешь, вроде, вставило немножко,
И это… милый… я хочу тебя!
С трудом недвижной шевеля губою,
Шепчу: «Да мне сейчас ни сесть, ни встать,
Какие тут поебки, бог с тобою!
Ты потерпи, пока отпустит, мать».
Она: «Я не могу. Сейчас, не позже!
Люблю тебя! Хочу! Схожу с ума!
Не можешь встать? Нашел проблему тоже!
Лежи, родной: все сделаю сама».
С меня рванула джинсы озверело,
Минетом мне приблуду подняла,
Раздевшись, на нее с размаху села
И драть меня безбожно начала.
Уж за полночь. Она меня утюжит.
Ебет, как скотник птичницу в стогу,
Орет на всю округу: «Милый, ну же!»
А я лежу – и кончить не могу…
Оторвалась по полной моя зая:
Она верхом скакала до зари…
На мне потом уснула, не слезая,
Как и была – с концом моим внутри.
…Два дня лечил потертости на шкурке
(Моей-то что: натрахалась – и рада).
Ебал я в рот подобные раскурки!
У вас такого не было, камрады?